Но кто тогда?

Аристотель?

Пожалуй, с такой же вероятностью я мог назвать любое имя. Помимо Аристотеля заказчиком мог стать любой из полководцев, а след мог завести куда угодно далеко. Делать выводы, не разобравшись, не отмыв с рук кровь подосланных убийц, значило пороть горячку.

Оставаться здесь было не безопасно. Я подошел к одному из головорезов, вытащил ксифос из его шеи и за ненадобностью выбросил искривленный клинок. Надо оповестить о случившемся Пердикку, а там уже что-либо выяснять. Я двинулся к распахнутой настежь двери, но у порога замер, как вкопанный. Из коридоров дворца слышались крики. Это еще что такое? Восстание? Диверсия? Как это понимать? Снаружи не горел свет, хотя обычно коридор хорошо освещался и просматривался. Чтобы не давать врагу преимущества, я закрыл дверь в покои. Коридор погрузился в темноту, лишь узкая полоса света все еще выбивалась снизу из-под двери. Я тотчас активировал карту дворца и увидел на ней целую россыпь КРАСНЫХ мигающих точек. Отовсюду раздавались взволнованные голоса и слышались звуки боя.

Я скользнул в конец коридора, застыл у стены, там наткнулся еще на два трупа караульных, убитых многочисленными ударами в область живота. Жестокость с которой расправились с караульными удивила. Несчастных не просто убили, а вспороли животы, на пол вывалились внутренности. Я двинулся дальше, стараясь уловить каждый посторонний звук и внимательно отслежывая перемещения красных точек на карте. Получалось дрянно, внимание отвлекали голоса, да и сами точки перемещались довольно таки хаотично. Говорили враги на повышенных тонах, сами голоса доносились из другого конца дворца, и я слышал только отдельные обрывки не то чтобы предложений, а слов. Невнятный бубнежь прерывался криками, что еще более затрудняло перевод для системы.

Когда в очередной раз до ушей донеслось эхо чьего-то вопля, я чуть было не пропустил стремительную атаку, прозевав приближение красной точки. Нападавший вырос из темноты, бил наотмашь и целил в сонную артерию, чтобы убить меня с первого удара. Я едва успел отшагнуть с траектории полета меча, поставил блок, но враг превосходил меня в габаритах и удар отбросил меня к стене. Я больно ударился о камень и зашипел. В этот момент донесся знакомый голос.

— Александр? Что ты тут делаешь?

— Пердикка? — прошептал я.

— Ты в порядке, мой повелитель? Не ранен? — телохранитель с ужасом смотрел на перепачканный в крови хитон.

— Порядок, это не моя кровь, пришлось надрать задницы нескольким засранцам, — поспешил заверить я своего телохранителя. А я еще думал, чего я прозевал атаку, оказывавется это Пердикка за малым не грохнул своего царя.

— Хвала богам, что ты цел, мой повелитель.

— Что тут происходит?

— Ничего хорошего. Почему ты не читаешь сообщения в чате?

— Эм… я отключил их, — признался я.

Я действительно отключил их, потому что Пердикка и остальные накануне заваливали чат кучей сообщений, чаще всего с фотками голых баб. Я, конечно, не имел ничего против обнаженных женщин, но со вкусом у моих телохранителей наблюдаются явные проблемы.

Пердикка поднял с пола оброненный ксифос, вернул его мне, а сам огляделся.

— Какого черта тут происходит?! — спросил я.

— Ночью в дворец ворвались персы. Устроили погром, — говоря эти слова, телохранитель бесцеремонно схватил меня за руку и потянул за собой, уводя с прохода.

— Персы? — удивился я. — Че то я понять не могу, они же за нас?

— Позволю напомнить царю, что персы готовили покушение еще в Газе. Не все персы почитают моего повелителя.

Я отрывисто кивнул, хотя в голове все же не укладывалось — какого такого лешего одни персы с удовольствием идут в мое войско, а другие переобуваются на 180 градусов и решают кончить меня. Другое, что бросалось в глаза — неужто персы, если это действительно они, слыли такими круглыми идиотами, раз не удосужились переодеться в хитоны, хламисы? Зачем демонстративно полезли на рожон в лобовую? В той одежде, которой они явились сюда, они бросались в глаза и очень странно, что убийцы в принципе прошли городской караул не вызвав подозрений. На минуточку, речь шла о довлоьно крупном вооруженном отряде, не заметить которой — это надо талантом обладать. Я поделился своими опасениями с Пердиккой, который в ответ пожал плечами.

— М… действительно странно, — промычал телохранитель в ответ, не дав никакой конкретики..

— Полководцы оповещены об экстренном совете?

Пердикка медленно покачал головой.

— Совет не мог состояться, мы не застали большинство полководцев на местах.

— Ладно, — я почувствовал как внутри меня вспыхивает пламя и медленно вздохнул. Оказывается, быть царем не так то просто, как кажется на первый взгляд. — Где остальные телохранители?

— Я приказал осмотреться, мы встретимся у покоев, повелитель — ответил Пердикка.

Вновь послышались крики. Дожидаться остальных или возвращаться за ними не было никакой возможности. Стоило выяснить, что происходило в другом конце дворца, где сконцентрировалось больше всего красных мигающих точек.

— За мной! — распорядился я.

Пердикка попытался удержать меня.

— Повелителю лучше остаться здесь, — отчеканил он. — Позволь мне самому разобраться с негодяями.

— Я сам решу, что делать, либо ты идешь со мной, либо остаешься здесь! — твердо заявил я.

Не задерживаясь больше ни секунды, я побежал дальше по коридору. Пердикка бросился следом, понимая, что не бросит человека, которому давал клятву верности. Следующий коридор вел в зал, дверь оказалась заперта.

Дверь закрыта на засов изнутри

Ее не открыть, если вас не захотят пустить внутрь.

Я все же попытался открыть, но ничего не вышло. На помощь пришел Пердикка, одним ударом ноги приведший засов в негодность, наплевав на «ее не открыт, если вас не захотят пустить внутрь». Мы завалились в просторный зал с мечами наголо, но быстро опустили клинки. Враг успел побывать здесь прежде. Те точки, которые мигали здесь оказались окровавленными телами прислуги. Восемь коченеющих трупов. Несколько служек спаслись и прятались под столами, среди них был юноша в растрепанном кафтане. Пердикка подскочил к нему и схватил за шиворот.

— Где убийцы?

Ответом стал невнятный скулеж, по щекам юноши потекли слезы, он указал на дверь в противоположном конце зала. Как и у остальных невольников, прислуживающих в дворце, у мальчишки был отрезан язык.

— Они там, — Пердикка небрежно оттолкнул юношу и побежал к двери, бросив напоследок, чтобы прятавшиеся в комнате слуги не высовывали носа прежде, чем все закончиться. Говорить об этом было излишне.

Я двинулся следом, на карте в указанном месте действительно значились красные точки.

Телохранитель нырнул в дверной проем и растворился в следующем коридоре. Я, стараясь не отставать, перепрыгнул через порог. Теперь отчетливо слышался лязг стали. Впереди шла ожесточенная битва. Следовало поднажать, чтобы успеть прийти на помощь караульным, до сих пор не справлявшимся с персами, напавшими на дворец.

Снова лязг стали, новые крики на незнакомом языке. Я крепче перехватил ксифос, жажда скорее оказаться в центре заварушки. Из дверей одной из комнат в коридор выскочила пятерка персов. Бойцы отделили меня от убежавшего вглубь Пердикки и теперь скопом атаковали телохранителя, что-то выкрикивая при каждой своей атаке. Пердикка попал в ловушку, отбивал атаки молча и искал возможность ударить в ответ. Я на ходу всадил меч одному из нападавших под ребра и тут же провернул рукоять. По коридору разнесся дикий вопль раненного. Я оттолкнул перса ногой, когда один из нападавших съездил мне по лицу, свезя бровь. От удара меня откинуло на стену, разъяренный перс сделал короткий выпад, метя вспороть живот, но меч головореза нашел на своем пути ксифос Пердикки. Телохранитель, рискуя собственной жизнью, перекувыркнулся и отбил удар, который должен был стать смертельным. В открывшегося Пердикку полетел град ударов взбеленившихся персов. Удар и Пердикку перевернуло на спину, он судорожно подполз к стене, срезал углы атаки врага, но один из нападавших наотмашь рубанул серповидным мечом. Лезвие врезалось в руку телохранителя, которая держала меч. Пердикка перехватил ксифос в другую руку, раненная рука повисла вдоль туловища, будто плеть. Однако, телохранитель не думал сдаваться и умело ударил по опорной ноге перса, стоявшего ближе всех. Головорез потерял опору, закружился, удерживая равновесие.